Профессионалы о личном опыте

Автор Laura, 06.03.2021, 21:44

« назад - далее »

0 Пользователи и 1 гость просматривают эту тему.

Laura

«Будьте добры, нам нужно изъять топор»: Я работаю криминалисткой
Екатерина Романова о деталях профессии
Интервью: Ирина Кузьмичёва

О работе эксперта-криминалиста обычно знают немного: их либо путают с судмедэкспертами, либо романтизируют благодаря кино. Мы поговорили с криминалисткой Екатериной Романовой о том, как обстоят дела на самом деле, о стереотипах традиционно «мужской» профессии и о том, в чём ошибаются авторы фильмов про полицию.

О форме и мечте

Быть криминалистом я не собиралась и в милицию в детстве не играла. Лет в десять нашла у мамы книгу Александры Марининой, стала читать. Как же меня впечатлила Каменская! Возможно, всё оттуда. С тех пор я стала интересоваться милицией — уж больно мне нравилась форма. В десятом классе школы у нас один учебный день выделялся под практику. Можно было выбрать из нескольких направлений: экономического, юридического, инженерного. Я выбрала юридическое: пару раз сходила в предложенный офис, а потом попросилась в милицию и согласовала с классным руководителем, чтобы мне засчитали это как юридическую практику.

Так я стала ходить в районное отделение милиции, в следственный отдел — и уже не раз в неделю, а каждый день. Сначала казалось, что нет ничего интереснее, но по мере того, как я углублялась в профессию следователя, стало скучно — уж очень много бумаг. Как-то раз меня взяли на выезд осматривать место происшествия — кажется, это была квартирная кража. Там был он — эксперт! У него был чемодан, в котором чего только не было: кисточки, порошки, дактилоскопические плёнки, гипс, фотоаппарат «Зенит». Я впечатлилась. И с того момента точно решила, что хочу быть экспертом, а никаким не следователем.

Я росла и училась в Ленинградской области. Когда встал вопрос о поступлении в вуз, оказалось, что диплом эксперта-криминалиста можно получить лишь в Москве, Волгограде или Саратове. Система поступления хитрая: вуз не может брать студентов только родного города, поэтому они шлют запросы в регионы. Мне пришло направление из Волгограда. Мама пила валерьянку, папа стучал пальцами по столу, я умоляла отпустить меня и обещала хорошо себя вести. После долгих размышлений было решено, что я еду. Я прошла в Петербурге медкомиссию и психологические тесты, и за пару месяцев до начала учебного года пришёл запрос из Москвы на одного студента. Поскольку мой областной город маленький и отделение милиции тоже маленькое, меня на тот момент не знал только ленивый — мне позвонили из отдела кадров милиции и быстро помогли передать бумаги. Так я оказалась в Москве и поступила в Московскую академию МВД РФ на факультет, который готовит экспертов-криминалистов. Окончила учёбу в 2006 году и вернулась служить в Петербург.

Когда я поступила на работу в милицию, не испытывала ничего, кроме гордости. Какое негативное мнение людей? Да мне плевать было! Я шла за мечтой, родители и друзья меня поддерживали. 

О кино и следах преступления

Нас часто путают с медиками. Почему-то у большинства людей профессия эксперта-криминалиста ассоциируется лишь с трупами, многие считают, что именно мы делаем вскрытие и пишем заключение о причинах смерти. Это не так. Объясню разницу. К примеру, произошло убийство. На место вызывают судебного медика, он осматривает тело, ищет на нём следы насильственной смерти. Я, как эксперт-криминалист, фиксирую положение тела, повреждения на нём и на одежде. И, конечно, продолжаю искать следы преступника. Если подозреваемого уже задержали, я провожу дополнительные мероприятия: снимаю с рук предполагаемого убийцы частицы пороха, крови или другие биологические следы.

Существует семь традиционных видов криминалистических исследований: дактилоскопия (идентификация человека по отпечаткам пальцев. — Прим. ред.), трасология (изучение следов и того, как они возникли. — Прим. ред.), почерковедение (изучение почерка и письменных навыков людей. — Прим. ред.), баллистика (изучение огнестрельного оружия, боеприпасов и следов их действия. — Прим. ред.), экспертиза холодного и метательного оружия, технико-криминалистическая экспертиза документов, портретная экспертиза (идентификация человека по фото- и видеоматериалам. — Прим. ред.). Это только основные исследования, и для каждого нужны свои знания и навыки. У меня есть право проводить все перечисленные виды исследований, но сейчас я этим практически не занимаюсь. Такие исследования проводят в кабинетах (для них могут понадобиться микроскоп или ультрафиолетовая лампа), а я работаю в составе следственно-оперативной группы, то есть выезжаю на вызовы.

Когда я только пришла работать в милицию, проводила в основном почерковедческую, дактилоскопическую, портретную экспертизы. Почерковедение исследует рукописный текст и подписи. Например, принесли дарственную на квартиру, а хозяйка говорит, что её не давала. Тогда назначается экспертиза, чтобы определить, её ли подпись стоит в документе или её подделали. Больше всего я делала дактилоскопических экспертиз. Это исследование изъятых с места происшествия следов рук — отпечатков пальцев и ладоней. Сначала нужно с помощью липкой ленты собрать следы, затем с помощью лупы и «иголки» (инструмент выглядит как шило с тонкой иглой) правильно просчитать линии узора и сравнить их с узором на руках предполагаемого преступника или потерпевшего. Это нужно, чтобы исключить лишние следы. Всё это делается вручную, не с помощью компьютера.

Сейчас я выезжаю на вызовы и осматриваю места происшествий. Полицейская бригада выезжает на все происшествия — от автомобильных краж до убийств. Руководит осмотром, как правило, следователь. Моя работа — искать и фиксировать следы преступления. Я фотографирую место преступления, обрабатываю поверхности специальным магнитным порошком (он нужен, чтобы выявлять следы рук на поверхности предметов. Правда, он работает только на гладких, немагнитных поверхностях — для магнитящихся поверхностей мы используем сажу и беличью кисть). Я выявляю и собираю следы предполагаемого преступника, упаковываю всё так, чтобы сохранить объекты.

Не со всех поверхностей можно изъять следы рук. Многие люди заблуждаются, думая, что их можно изъять с одежды или с шершавой кожаной сумки. Выявить след в таких случаях иногда можно, изъять на плёнку — не всегда. Если не получается, мы фотографируем след с масштабной линейкой в режиме макросъёмки. Ещё бывает, что потерпевшие указывают, что, например, деньги лежали в бумажном конверте. Тогда мы отправляем конверт в лабораторию — там его обрабатывают специальным составом, после этого могут проявиться отпечатки рук.

Мы используем разные инструменты. Так, следы обуви, микрочастиц, лакокрасочных покрытий (например, если машину поцарапали) изымают на дактилоскопические плёнки, а следы рук — на липкую ленту. Гипс используют, чтобы изъять объёмные следы подошв обуви или протекторов шин. Наступил преступник ботинком в грязь, на ней остался след — его заливают гипсом.

В кино следы снимают с шариковых ручек и зубочисток — это бред. Как и то, что улики складывают в полиэтиленовые пакеты. Этого ни в коем случае нельзя делать, полиэтилен «убивает» следы: отпечатки пальцев стираются, а следы крови и другие биологические материалы попросту тухнут и не могут дать необходимую нам информацию. Мы используем картонные коробки. Отправляем за ними участковых или берём у потерпевших: «Будьте добры, пару коробок из-под обуви. Нам надо топор со следами крови изъять».

Также я могу помочь следователю рекомендациями. Скажем, посоветовать дополнительно осмотреть мокрый автомобиль: если на улице шёл дождь, сначала нужно дождаться, пока он высохнет, и только потом обрабатывать порошком, чтобы изъять следы. Или посоветовать составить фоторобот преступника. Следователь даёт направление, потерпевший приходит в отдел, и там эксперт составляет фоторобот.

О женщинах в полиции

Мой график работы — сутки через трое. Когда вызовов нет, хватает работы в отделении. Мы заводим в общую базу города дактилокарты с отпечатками рук всех, кого доставляют в отдел полиции. В другую базу заносим их фотографии. Но всё это работает опять же не как в кино — вжух, и за секунду нашёл злодея в полицейской базе, как в гугле. Даже когда найти информацию надо срочно, сначала мы пишем запрос. В кино вообще всё — чушь. У меня подруга работает врачом. Она критикует все медицинские фильмы, а я — полицейские. Так и развлекаемся.

Дресс-код сотрудника полиции, прежде всего, предполагает форменную одежду и связанные с этим правила. Колготки должны быть телесного цвета, длинные волосы нужно убирать в хвост. Обувь — чёрная уставная. По поводу маникюра и длины ногтей приказа нет, но мне просто неудобно работать с длинными ногтями — они мешают. Впрочем, как и макияж: когда работаешь сутки, накрашенные ресницы становятся скорее недостатком, нежели преимуществом.

Мужчин-экспертов среди криминалистов более чем достаточно. Баллистическую экспертизу, трасологическую (в том, что касается автотехники), экспертизу холодного оружия, веществ, материалов и изделий из них (проще говоря, химические исследования) обычно проводят мужчины. Женщины-эксперты проводят более скрупулёзные исследования, более монотонные, требующие усидчивости.

Если говорить о выездах на осмотры, конечно, женщинам не всегда удобно. Бывает, надо делать «выпил» повреждений — например, когда при взломе квартиры преступник отжал дверь с помощью лома, а от него остались следы на двери или на наличнике. Тогда криминалист выпиливает этот участок с повреждениями. Если обнаружат подобный лом или задержат подозреваемого с ломом, можно будет сравнить, этим предметом отжали дверь или другим. Или, бывает, нужно открутить замок, залезть на крышу дома или в подвал с крысами. Или нашли труп какой-нибудь «некрасивый». Или вещдок очень неподъёмный. Но, как правило, рядом всегда есть мужчины: оперативники, участковые.

Мои друзья уже давно привыкли к моей профессии, разве что иногда просят рассказать какой-нибудь случай. Если новость стала публичной и я выезжала на место, то спрашивают, действительно ли всё было так, как пишут в СМИ. А вот новые знакомые, когда узнают, чем я занимаюсь, задают стандартный вопрос: «Ты трупы, что ли, вскрываешь?» Мужчины иногда спрашивают, ношу ли я форму, умею ли стрелять и что я делаю в полиции. Вообще, реагируют примерно одинаково что мужчины, что женщины: всех интересует, видела ли я трупы. Мои дети так глубоко не погружены в специфику работы. Они знают, что мама работает в полиции, видят меня в форме. Младший сын каждый раз после моей смены спрашивает, поймала ли я преступника.

Романтических представлений о профессии у меня не было, поскольку я рано начала понимать специфику работы, ещё до того, как устроилась на неё. Мне нравится видеть результат своей работы. Когда я понимаю, что благодаря моим знаниям, навыкам, опыту раскрыли преступление. Что благодаря изъятым мной следам вычислили преступника. Это очень мотивирует.

Стресс, конечно, есть, но не больше, чем у того же бухгалтера в период подачи отчёта. Просто со временем становишься циником, реакция притупляется, организм сам ставит защиту от стресса. Но не всегда. Я до сих пор помню один из первых выездов. Женщина родила дома ребёночка, завернула его в полотенце, положила в сумку и выставила на балкон. Малышка пролежала там три дня. Это было двенадцать лет назад, а я до сих пор помню всё до мелочей, даже обстановку в квартире. Но таких происшествий, к счастью, немного. В принципе, сильно цепляют за душу только дети, это действительно стресс для меня. Бывало, даже снились.

Снять напряжение помогает семья. У меня двое детей, я приезжаю домой, и мне всегда есть чем заняться. Ещё у меня много хобби. Я люблю шить, рисовать. Очень люблю машины, с удовольствием провожу свободное время, изучая новые модели, моторы, электронику. Могу поменять масло, залить тормозную жидкость, проверить колодки, заменить колесо.

Работа в милиции определённо изменила моё отношение к жизни. Дома мы не открываем окна нараспашку и не устанавливаем москитные сетки, чтобы дети не выпали, оперевшись на них. Мои дети с трёх лет знают ПДД и переходят дорогу на зелёный свет светофора по пешеходному переходу. Они ни при каких обстоятельствах не подойдут к чужим и даже к «своим», если мы об этом заранее не договорились. Сама я не кладу сумку в машине на пассажирское сиденье, не оставляю ключ в замке зажигания, когда чищу автомобиль от снега, не отвечаю на СМС-сообщения «от банка» и ещё очень много разных «не». Такие профессиональные страхи.

Laura

#1
Профессия — криминалист: что скрывается за ширмой расследований

Почему вьетнамская звёздочка — первый помощник следователя в морге? Какие дела и почему остаются нераскрытыми? На эти и другие вопросы ответил лучший криминалист России.

Недавно Александр Мовчан получил повышение и перешёл работать криминалистом-аналитиком в СУ СКР по Ставрополью. Теперь он почти не выездной и только «сверху» контролирует процесс раскрытия преступлений. А несколько недель назад ему вручил награду председатель Следственного комитета РФ Александр Бастрыкин в Москве — cтавропольчанин стал лучшим криминалистом в России.

Дорога

Родился и вырос Александр Мовчан в Ставрополе. Здесь же закончил вуз и поступил на службу в 2011 году. Два высших образования — юридическое и экономическое. Ещё учась в институте, пошёл на практику в прокуратуру. А после учёбы попал по распределению в Будённовский межрайонный следственный отдел (тогда следком был одним из ответвлений надзорного ведомства. — Прим. ред.).

Первый выезд — смерть несовершеннолетнего. Мальчик нанюхался газа из баллончика и погиб. Оформили бумаги, провели осмотр и вернулись с места гибели в отдел. А руководитель и говорит: «Следователь обязан присутствовать на всех вскрытиях в моргах». Делать нечего — пришлось ехать.

«Недели две после этого отходил. При мне провели исследование от начала до конца. Но не стошнило, видимо, потому что поехал не пообедав. Но, если честно, это были максимально мягкие условия для погружения в профессию. Тело не успело разложиться, запаха почти не было», — вспоминает Александр Мовчан.

Все следователи реагируют на вскрытия по-разному, и есть масса подручных средств, которые помогают легче переносить частые визиты в морг.

«Позже, в 2013 году, перешёл в Ставрополь, работал старшим следователем в Промышленном районе. Ликвидировали группу террористов, а трупы привезли в бюро судебно-медицинской экспертизы. Тела убитых были после огнестрелов. Вот там запах был куда хуже, как и внешний вид. Стою и зеленею. Эксперты увидели, что плохеет, повели мазать под носом вьетнамской звёздочкой. А вообще всякое используют: кто-то духи, кто-то крема», — поясняет криминалист.

Трудовые будни

Самое тяжёлое для Александра — работать с убийствами детей. В 2016 году специалисту поручили курировать Изобильненский и Новоалександровский межрайонные следственные отделы.

Тогда Александр расследовал уголовное дело по факту убийства ребёнка. Казалось бы, жила себе обычная семья: мужчина, женщина и их четырёхмесячный малыш. Как-то вечером папа вернулся домой уставший, а на следующий день рано вставать. Ночью ребёнок плакал и мешал спать. Мужчина выхватил мальчика из коляски и швырнул со всей силы об пол. Младенец умер.

«У меня в голове не укладывалось, как так. Эмоционально сложно было понять, как можно было убить своего ребёнка», — рассказывает криминалист.

Возбудили дело по факту гибели. Отец признал вину, показал на видео с манекеном, как совершил убийство. Провели все экспертизы, собрали доказательную базу, подозреваемого перевели в СИЗО. Показания дала и мать, которая обличила супруга в злодеянии.

На 40 день после смерти ребёнка мать погибла: утонула в водоёме. Признаков криминальной смерти нет. Узнав о гибели супруги, мужчина резко поменял показания и начал всё «валить» на жену – якобы тогда он лишь пытался выгородить женщину. Теперь же защищать некого, а «просто так сидеть не хочется». Дело с обвинительным заключением рассматривали в суде с присяжными. Они вынесли оправдательный приговор и отпустили мужчину на свободу.

«Мы обжаловали. Решением верховного суда оправдательный приговор отменили, и признали подсудимого виновным. Наказание — длительное лишение свободы. 12 или 14 лет. Но ведь уже нет ни ребёнка, ни жены. Вопрос: как он с этим жить теперь будет?», — говорит Александр Мовчан.

Каково оно, собирать улики?

Изнанка работы криминалиста не так романтична, как показывают по телевизору. В основном происходят бытовые убийства среди контингента, который принято называть неблагополучным.

«Заходишь в дом, а там — кровь, кишки по стенам. Везде бардак, антисанитария. Трупы, алкоголь, сигареты. Неприятно, скажем так», - признаётся следователь.

Поэтому чаще всего трудовые будни работников следкома выглядят примерно так. Один из последних выездов на двойное убийство: дверь в квартиру не заперта, всюду бутылки и «бычки», следы погрома и кражи.

«Любой преступник на месте оставляет следы, главное — найти их. В этот раз злоумышленник после расправы решил заработать. Руки у него были в крови, и когда отключал телевизор от сети, оставил на удлинителе отпечаток. Пробили по базе, и нашли», — рассказывает Александр.

Существуют методики, по которым проводится первичный осмотр места преступления. Главное правило — не принести ничего «своего», поэтому специалисты надевают перчатки и бахилы.

Далее тело погибшего осматривают на повреждения. Колотое ранение, огнестрел, удары тупым предметом — это разновидности причины гибели. На основе этого эксперт рассказывает коллегам, как могло выглядеть орудие убийства.

Следующий шаг — поиск предмета. Как правило, преступник выбрасывает его где-то поблизости. Велика вероятность, что прямо под окном. Ведётся поквартирный обход и проверяют телефон погибшего — с кем созванивался, кому писал.

Параллельно с этим на месте преступления внимательно изучают детали. Например, если есть бутылки от алкоголя, то нужно узнать, где его купили. Продавец может вспомнить погибшего или описать предполагаемого убийцу. Конечно, проверяются отпечатки и следы.

Что в итоге?

Следователь всегда пытается понять, что стоит за тем или иным преступлением, говорит Александр Мовчан. Ведь работать надо по совести — речь идёт о человеческих жизнях и судьбах. Но о своих заслугах снова умалчивает: мол, задали планку, а он просто старается ей соответствовать.

https://pobeda26.ru/stati/professia-kriminalist-2019-19-09

Laura

Кровь, наркотики и отпечатки: 10 мифов о работе криминалистов

Спорим, что до этого дня вы думали: кровь можно оттереть от пола тряпкой, голос – изменить с помощью акцента, а человек в перчатках не оставляет следов? Настал момент развенчать эти мифы.

В рамках проекта "Лица порядка" корреспонденты m24.ru побывали в экспертно-криминалистическом центре УВД по ЦАО ГУ МВД России по Москве и побеседовали с сотрудниками. Выяснилось, что наши головы полны стереотипов.

Миф №1. Наркотики везде одинаковые

Комментирует: Борис Сеин
Должность: эксперт отдела специальных экспертиз (3 отдел) ЭКЦ УВД по ЦАО ГУ МВД России по Москве
Звание: лейтенант полиции


У наркотиков, произведенных в разных местах, будут свои характерные особенности: героин из Таджикистана и Афганистана различается. Если в разных концах Москвы были изъяты две партии вещества, по результатам экспертизы будет понятно, сделаны ли они в одной лаборатории и одно ли у них сырье.

Каждая партия уникальна, так как наркотики производят кустарным способом: где-то перелили одних микроэлементов, где-то недолили других, пришлось заменить реактивы и так далее. Даже при фармакологическом производстве существуют микроскопические различия в дозировках, которые компьютер может распознать.

Миф №2. Можно загрузить отпечаток пальца в компьютер и за секунду получить имя преступника

Комментирует: Роман Песчанов
Должность: заместитель начальника ЭКЦ УВД по ЦАО ГУ МВД России по Москве
Звание: майор полиции


Загрузив отпечаток в компьютер, специалист с помощью программы расставляет от 10 до 30 точек. Ориентируясь на них, система "Папиллон" ищет похожие образцы по всероссийской дактилоскопической базе.

В результате формируется рекомендательный список отпечатков, совпавших с исходным узором по максимальному числу признаков. Их сравнением и установкой личности занимается уже не машина, а человек.

Таким образом, аппарат оказывает экспертам помощь в поисках, но не дает однозначного ответа.

Миф №3. Человек может нарочно изменить свой голос до неузнаваемости

Комментируют: Елена Пономаренко, сотрудница фоноскопической лаборатории (3 отдел) ЭКЦ УВД по ЦАО ГУ МВД России по Москве, майор полиции
Екатерина Садырина, сотрудница фоноскопической лаборатории (3 отдел) ЭКЦ УВД по ЦАО ГУ МВД России по Москве, капитан полиции


Голосовые следы, оставленные преступником, в чем-то сродни отпечаткам пальцев – двух абсолютно идентичных не найти. Изменить голос до неузнаваемости нельзя. Все равно проявятся какие-нибудь характерные признаки, даже если пытаться имитировать акцент или подражать кому-то.

Устная речь специфична и является одним из проявлений индивидуальности человека: голос зависит от особенностей речевого аппарата. Можно пытаться копировать, например, чей-то тембр, но изменить строение речевого аппарата невозможно, оно уникально для каждого.

Миф №4. Преступник в перчатках не оставляет следов

Комментируют: Роман Песчанов, заместитель начальника ЭКЦ УВД по ЦАО ГУ МВД России по Москве, майор полиции
Алексей Манаенков, заместитель начальника межрайонного отдела ЭКЦ по линии курирования АО ГУ МВД России по Москве, майор полиции

Перчатки оставляют следы, пригодные для трасологической экспертизы (изучения вещественных доказательств). Но, имея только след перчатки, нельзя установить личность преступника. Это возможно лишь в случае обнаружения самой вещи: при проведении экспертизы можно установить, оставлен ли след именно ей.

Кроме того, даже самый заядлый рецидивист не может не испытывать эмоций во время преступления. Он волнуется: давление повышается, потовыделение усиливается.

Таким образом, на перчатке можно обнаружить биологические следы, например, пот, пригодный для установления генотипа лица, носившего перчатку, а также запах человека.

Миф №5. Кровь легко смыть

Комментирует: Наталья Шенкер
Должность: главный эксперт биологической лаборатории (3 отдел) ЭКЦ УВД по ЦАО ГУ МВД России по Москве
Звание: майор полиции


Кровь вывести непросто – только в химчистке. Некоторое время назад в московском клубе произошел инцидент: молодой человек увлекся не той девушкой, и его избили. Охранники вынесли пострадавшего и бросили на Болотной набережной.

Завели уголовное дело. Руководство заведения отнекивалось и отрицало драку. Четыре месяца спустя эксперты прибыли на место происшествия и нашли следы крови, несмотря на то, что она была замыта. Им удалось доказать, что пострадавший был здесь и получил травму.

Миф №6. Можно установить точную модель оружия по пуле

Комментирует: Роман Песчанов
Должность: заместитель начальника ЭКЦ УВД по ЦАО ГУ МВД России по Москве
Звание: майор полиции


На пуле остаются следы от оружия, из которого она была выпущена, в момент, когда она проходит по нарезному стволу. Результат рикошета или попадания в кость называется уже не следом, а деформацией.

Каждое оружие оставляет присущие только ему отметины как на пуле, так и на гильзе во время досылания патрона в патронник и его выбрасывания из пистолета. Пистолет Макарова "следит" по-одному, а ТТ – по-другому. По виду пули на глаз не скажешь, откуда она вылетела, но, взглянув на гильзу, уже можно делать выводы.

В баллистической лаборатории проводят экспериментальный отстрел в кевларовый пулеулавливатель, который исключает деформацию и позволяет увидеть следы, оставленные оружием. Результат сопоставляется с образцом, изъятым с места происшествия, или, если сравнивать не с чем, ставится на криминалистический учет.

Миф№7. Человек не способен запомнить лицо нападавшего в подробностях

Комментирует: Михаил Бухаров
Должность: старший эксперт лаборатории субъективного портрета (2 отдел) ЭКЦ АО ГУ МВД России по г. Москве
Звание: майор полиции


В стрессовой ситуации наш мозг активизируется, и мы становимся внимательнее, а значит – лучше запоминаем.

Однако в точности вспомнить портрет человека из толпы нельзя. Когда мы видим кого-то перед собой, мы не знаем, на что смотреть, и потому обращаем внимание на крупные и неестественные элементы. Оттопыренные уши, большие глаза, выдающийся нос, увеличенные губы, отсутствие передних зубов – вот что мы видим.

Порой нам кажется, что картинка у нас в голове отпечаталась во всех деталях. Это связано с тем, что наше воображение дорисовывает реальность. Например, если мы видели человека поздно вечером рядом с разбитым фонарем в неблагополучном районе, мы запомним его как подозрительного, хотя это может совсем не соответствовать действительности.

Миф №8. Выпавший волос подходит для исследования ДНК

Комментирует: Наталья Шенкер
Должность: главный эксперт биологической лаборатории (3 отдел) ЭКЦ УВД по ЦАО ГУ МВД России по Москве
Звание: майор полиции


Биологическую экспертизу по выделению ДНК можно провести только на волосе с луковицей, так как именно в ней содержится генетическая информация. Пряди, оставшиеся после стрижки в парикмахерской, не подойдут. Кстати, обмануть следствие, заменив человеческий волос на кошачий или любой другой, не выйдет – подмену быстро обнаружат.

Для экспертизы также непригодны пот и моча без капель крови или кусочков эпителия. В таких образцах нет клеток, с которыми можно работать, это просто жидкости.

Миф №9. Один эксперт разбирается только в одной теме

Комментирует: Алексей Манаенков
Должность: заместитель начальника межрайонного отдела ЭКЦ по линии курирования УВД по ЦАО ГУ МВД России по Москве
Звание: майор полиции


В отличие от западных коллег, российских экспертов-криминалистов можно назвать универсальными солдатами. Помню историю моего приятеля-эксперта, который пытался трудоустроиться в Германии. У того было множество допусков и он разбирался в нескольких специальностях сразу. В ответ ему было предложено выбрать что-то одно и заниматься этим всю оставшуюся жизнь – универсальные, мол, не нужны.

На Западе криминалисты, как и другие специалисты, являются профессионалами узкого профиля. В России же все эксперты изучают широкий спектр наук.

Миф№10. Все полицейские говорят на сленге, который не понять обычным людям

Комментирует: Роман Песчанов
Должность: заместитель начальника ЭКЦ УВД по ЦАО ГУ МВД России по Москве
Звание: майор полиции


В отличие от сотрудников уголовного розыска или патрульно-постовой службы, у служащих экспертно-криминалистического центра нет своего жаргона. У нас работают исключительно выпускники ведомственных вузов, привыкшие к дисциплине во всех ее формах, в том числе и в речи.

Поэтому здесь никогда не назовут пистолет Макарова "плеткой" или "стволом". Интересно, что граждане не всегда понимают правильные названия оружия, так как привыкли слышать искаженные варианты.

Сергей Блохин и Софья Бассэль

https://www.m24.ru/articles/laboratorii/17072015/79002

lilac72

Цитата: Laura от 19.04.2021, 11:08Но, имея только след перчатки, нельзя установить личность преступника.

Об этом и речь.

lilac72

Цитата: Laura от 19.04.2021, 11:08Кстати, обмануть следствие, заменив человеческий волос на кошачий или любой другой, не выйдет – подмену быстро обнаружат.

Зачем на кошачий? На волос другого человека.

Laura

Это же еще надо исхитриться добыть чужой волос вместе с луковицей  :)

Laura

«Мухи первыми прибыли на место убийства»
Как насекомые помогают раскрывать преступления? Рассказывает судебный эксперт

Мертвое тело, кишащее насекомыми, представляет собой не только отталкивающее зрелище, но и объект профессионального исследования судебного энтомолога. Для него насекомые — важнейшие участники разнообразных процессов, связанных с жизнью и смертью, а значит, участники расследования. Судебный энтомолог из Лейпцигского университета Маркус Шварц рассказал об основах своей работы в книге «Когда насекомые ползают по трупам : как энтомолог помогает раскрывать преступления». С разрешения издательства «Бомбора» «Лента.ру» публикует фрагмент текста.

Выстрелы в ночи... Что же случилось посреди леса неподалеку от небольшого дачного поселка? Именно это мне и предстояло выяснить, когда я впервые оказался на месте обнаружения трупа.

Теплым летним днем, снова в воскресенье, я сидел на террасе родительского дома в маленькой деревне в Рудных горах. На стене пауки-скакуны охотились на мух, а рядом со мной мирно дремала кошка. В этот момент зазвонил телефон, это был коллега-судмедэксперт: обнаружено мертвое тело. Незнакомый номер на дисплее смартфона или звонок коллеги в неподходящее время суток обычно являются явным признаком начавшегося расследования.

Это было мое первое «настоящее» дело. Ранее я уже составлял отчеты для полиции и прокуратуры, но сейчас наконец настало время увидеть первый труп.

Я выслушал рассказ коллег о том, что они знали об обстоятельствах и месте обнаружения, собрал вещи и отправился в путь. Камера, защитное снаряжение, большая бутылка воды и средство от комаров. Последнего никогда не бывает достаточно, особенно, когда имеешь дело с находками в лесу.

Конечно, я очень сильно волновался, думая о том, что же меня ждет. Пожилая женщина нашла тело, когда утром гуляла с собакой. Она жила в доме недалеко от места обнаружения, и утверждала, что ночью слышала выстрел. Полиция, которую сразу поставили в известность, немедленно приступила к сбору улик.

Спустя два часа, около 15:00, я прибыл на место происшествия, и, как обычно, мне пришлось объяснять на первом кордоне, кто я и что мне нужно. На узкой подъездной дорожке за шлагбаумом стояла длинная колонна автомобилей. Поскольку тело было обнаружено на открытой местности, которая просматривалась издалека, полиция оцепила большую территорию, чтобы не подпускать представителей прессы и зевак.

Техники-криминалисты в белых защитных костюмах все еще были заняты поиском следов вокруг трупа. Термометр показывал 36°C. Это был самый жаркий день в этом году. Дело обещало быть захватывающим.

Меня встретил сотрудник уголовного розыска и сообщил, что их уже поставили в известность. После этого мне пришлось довольно долго ждать, пока отдел криминалистики все задокументирует. Это включало сохранение возможных следов волокон и ДНК, а также отпечатков обуви и автомобильных покрышек.

Место, где лежало тело, как выяснилось при свете дня, было выбрано крайне неудачно. С точки зрения находящегося в стрессовом состоянии преступника, который собирается ночью избавиться от трупа, в тот момент, вероятно, все выглядело совершенно иначе.

Близлежащий дачный поселок, где в летние месяцы проживала женщина, обнаружившая останки, сложно было не заметить. Если ночью на легковом автомобиле съехать с главной трассы, асфальтированная дорога превращается в грунтовую, от которой на определенном участке отходит лесная тропа. Преступник, незнакомый с местностью, похоже, не заметил, что постройки начинаются менее чем в ста метрах оттуда, благодаря чему тело было обнаружено относительно быстро.


Фото: Reuters

С момента прибытия представители уголовной полиции занимались тем, что проводили осмотр и обыск на близлежащей территории, разгоняли фотографов и допрашивали жителей дачного поселка. Некоторые свидетели заявляли, что слышали выстрел, другие сообщали о визге шин. Для того, чтобы лучше осмотреть местность, над окрестностями запустили квадрокоптер, но ничего не нашли.

Когда сбор улик вокруг трупа был завершен, мы с коллегой по судебной медицине наконец смогли получить доступ к телу. Перед этим мы втиснулись в герметичные белые защитные костюмы, которые более или менее препятствуют проникновению ДНК. Также мы надели бахилы и респираторы FFP3, то есть маски с воздушными фильтрами. Они служат не столько для сохранения собственного здоровья, сколько для поддержания чистоты на месте преступления.

В трупе с первого взгляда можно было распознать женщину, полностью одетую, но без обуви. Она лежала на правом боку, словно свернувшись калачиком во сне. Волосы выглядели спутанными.

Мухи уже целиком захватили тело умершей. Отовсюду доносилось гудение. Все близлежащие стволы деревьев и листья были покрыты маленькими золотистыми «жужжалками».

Из-за жары мы практически достигли предела своих возможностей, под защитными костюмами по нашим телам струился пот. Однако для мух это была максимально комфортная температура, в тот день дела у них шли как нельзя лучше. Смерть устроила для них пиршество и позаботилась о том, чтобы продлить существование их вида.

Но и важных следов природа не щадит. Поэтому нужно работать быстро и точно, чтобы по возможности сохранить их. Как судебный энтомолог я не вижу в этом проблемы, потому что уликами являются сами насекомые, которые уничтожают следы.

Проблемы появляются у молекулярных биологов и врачей. Например, когда личинки съедают каналы от ножевых проколов, информация об этом утрачивается. Если труп находится во влажной среде или даже в воде, следы ДНК также быстро разрушаются. Динамика экосистемы не останавливается перед лицом доказательств.

После первого осмотра трупа техником-криминалистом, прокурором и судмедэкспертом мы обсудили план дальнейших действий. Личность погибшей пока не удалось установить. Тут же на планшете были просмотрены все фотографии пропавших без вести женщин, но ни одна из них не совпала с убитой.

Между тем стало ясно, что преступление не могли совершить на месте обнаружения, поскольку, во-первых, положение трупа предполагало, что его перевозили в багажнике транспортного средства, там же наступило мышечное окоченение. Во-вторых, на грязных участках лесной тропы можно было заметить свежие следы шин.

Труп подняли и положили в исходное положение на пластиковую пленку, чтобы не потерять важные улики. При этом в глаза бросилось несколько деталей. Когда я отодвинул волосы, падавшие на лицо, мы отчетливо разглядели гематомы вокруг глаз и носа. Кровоизлияния показывали, что травмы, по всей вероятности, были нанесены при жизни. Кроме того, из-под ворота свитера выскользнула пластиковая веревка.

Когда труп перевернули, мы также заметили дыры в верхней одежде, указывающие на колотые раны, поэтому убитую сразу раздели, чтобы зафиксировать возможные следы на месте.

Подтвердилось первое подозрение на многократное применение насилия. Мы обнаружили признаки действий насильственного характера и указания на многоэтапное преступление. Должно быть, здесь имело место несколько последовательных, но независимых действий. Несмотря на интенсивные поиски, мы не нашли ни отверстия от пули, ни свидетельств, что применялось огнестрельное оружие.

Когда с трупа снимали одежду, я заметил, что первичное заселение лица погибшей личинками мух, где я в первую очередь ожидал их увидеть, учитывая обстоятельства находки, было не особенно выраженным. Вместо этого в области груди, то есть именно там, где были колотые ранения, находилось большое скопление опарышей, насчитывавшее по предварительным оценкам несколько десятков тысяч особей.

Недавно вылупившиеся личинки предпочитают пробираться к самым доступным источникам пищи. Поэтому, если из отверстия в теле течет кровь, такое место станет более привлекательным. Это связано с хрупким телосложением особей первой стадии развития. На ранних этапах их ротовые органы очень мелкие и довольно слабые, поэтому насекомые отыскивают наиболее мягкие части тела, такие как слизистые оболочки рта, носа или глаз. Однако в случае кровотечения в первую очередь будут заселены раны.

На месте я собрал различные образцы личинок, отложенных яиц и взрослых насекомых, которые потом законсервировал в спирте, и, кроме того, организовал выращивание опарышей на куске свиной почки.

Проблема первой стадии развития состоит в том, что вид мух определить очень сложно. Поскольку процессы в природе все равно идут своим чередом, а личинки постоянно питаются и растут, мы выращиваем их в климатической камере до третьей стадии. Кроме того, часть материала с трупа остается доступной для дальнейших исследований.

Поэтому мои климатические камеры даже зимой обычно заполнены потомством личинок, собранных в течение года. Таким образом я одновременно получаю виды, которые нужны мне для исследований.

После того как коллега-судмедэксперт собрал образцы и провел внешнюю оценку трупа, сотрудники похоронной службы доставили тело в Лейпцигский институт судебной медицины. При последующем вскрытии были обнаружены как неявные, так и очевидные следы насилия.

Носовая и скуловая кости были расколоты, на левой стороне лица была большая гематома. В результате приложения силы рожки щитовидного хряща в гортани оторвались. Как правило, это указывает на удавление или удушение. Однако настоящей причиной смерти стали 14 колотых ранений в грудь: оба легких и сердце были повреждены, что привело к обильному кровотечению в грудной полости.

При оценке собранных насекомых я смог выявить несколько интересных подробностей. Личинки первой стадии были не одного вида, а двух. На третьей стадии я идентифицировал их как два вида падальных мух — зеленую мясную муху (Lucilia sericata) и обыкновенную зеленую падальницу (Lucilia caesar). Насекомые, которые впоследствии развились из живых образцов, также принадлежали к этим двум видам. Таким образом, мухи в очередной раз оказались первыми, кто прибыл на место происшествия.

К счастью, Lucilia sericata идеально подходит для определения времени нахождения трупа на месте обнаружения, что благоприятным образом сказывается на дальнейшем расследовании, и ее легко выращивать. С Lucilia caesar дело обстоит иначе: она требует гораздо большей заботы, и успешность разведения отнюдь не гарантирована.

Вторым важным моментом для меня стало определение возраста личинок. При первичном осмотре были найдены только особи первой стадии развития. Несколько десятков тысяч опарышей находились на этом этапе. Вся эта масса обширным ковром покрывала область грудины и нижнюю часть горла.

Однако позднее при более подробном исследовании я обнаружил на краю колотой раны один единственный экземпляр крупнее остальных. Какая удача для следователя! Это была вторая личиночная стадия, а, значит, особь была старше. Впоследствии этот факт оказался важным.

Средняя температура окружающей среды в тот день составляла 28°C, осадков не было, ветер практически отсутствовал. Идеальная погода для падальных мух. Помимо образцов, которые законсервировал в 70-процентном этаноле, я, как обычно, взял живых особей, которых после прибытия в институт выращивали в климатической камере при 28°C. Они достигли второй личиночной стадии через четыре-пять часов.

На основании всех этих фактов я определил, что труп пролежал там от десяти до двенадцати часов. Это означало, что заселение тела должно было произойти между шестью и восемью часами утра в день обнаружения. Значит, убийца, вероятно, привез его туда прошлой ночью.

Перевод Ю. С. Кныш
https://lenta.ru/articles/2021/05/03/insects/?utm_source=RCM-F6FE&from=RCM-F6FE&utm_campaign=rcme14eb6ac

Gulia

Сотрудники столичного Главного следственного управления СКР в среду открыли «Школу юного следователя».
Она будет работать под патронажем ГСУ СКР по Москве.

В церемонии приняли участие кроме работников ГСУ уполномоченный по правам ребенка в Москве Ольга Ярославская, заместитель председателя Московского городского союза ветеранов следствия Сергей Авралов, преиздент организации по поиску пропавших детей Дмитрий Второв, актеры театра Олега Табакова и другие.

Участники праздника познакомились с первичными навыками профессии следователь в игре-квесте «Юный детектив».

Также ребята ознакомились с работой передвижной криминалистической лаборатории. В частности, детям показали специальный квадрокоптер с дальностью полета 3 км и высотой 500 метров. В школе юного следователя дети и подростки смогут углубить свои познания в основах следствия. «Ребята познакомятся с историей отечественного сыска, работой современных следователей, с образовательными программами, а также научатся навыкам безопасности в неприятных ситуациях», - пояснила «МК» старший помощник руководителя ГСУ СКР по Москве Юлия Иванова.
Я прилечу на крыльях люппфи! (Гайна)

Laura

#8
Несколько забавных историй из практики компьютерного криминалиста

За время работы в области цифровой криминалистики я встречал таких уникальных персонажей... Вот уж кто на самом деле достоин премии Дарвина!

Начну с предыстории. Последние десять лет я работаю в сфере цифровой криминалистики. В большинстве случаев мы имеем дело с сексуальными преступлениями, включая использование детей и распространение детской порнографии. Это очень, очень серьёзные преступления. Однако, когда занимаешься такими делами каждый день, начинаешь воспринимать происходящее со своеобразным чёрным юмором. Я надеюсь, что читатели не посчитают эти записки свидетельством бездушия или цинизма, потому что это совсем не так.

«Марихуана – самая маленькая из твоих проблем»

Как-то я помогал проводить обыск в доме подозреваемого. Когда мы постучались в дверь, парень сидел на диване и курил марихуану. Он подумал, что мы пришли именно из-за неё, страшно испугался и начал выкручиваться, как мог. Мы объяснили, что марихуана – самая скромная из его проблем и что он подозревается в распространении детской порнографии, которую мы собираемся найти в его компьютере. Пауза. Потом парень почесал затылок и сказал: «Ах, это... Ну да, грешен. Но раз так, можно мне сперва докурить?»

50 оттенков детской комнаты

Проводим обыск в другом доме. Никогда не знаешь заранее, в какое жилище попадёшь. На этот раз мы пришли в очень благообразный с виду дом, расположенный в очень респектабельном районе. Хозяева – уважаемые в своей области профессионалы. Начинаем обыск и вскоре обнаруживаем потайную комнату в подвале. Обстановка этого помещения больше всего похожа на декорации для «Молчания ягнят». Есть даже кровать, сделанная из металлических труб, с ремнями, цепями и закреплённой на ней профессиональной камерой.

Торговцы наркотиками! Спасибо за то, что облегчаете мою работу

Часть своего рабочего времени я посвящаю проверке мобильных телефонов подозреваемых. Это просто золотые жилы доказательств по нашим делам, из них получается выудить больше ценной информации, чем из компьютеров. Особенно легко в этом смысле работать с наркоторговцами – они почему-то считают своим долгом фотографировать и «увековечивать» чуть ли не каждый свой шаг, при помощи телефона и соцсетей. Вот, например, моя любимая история из этой серии: Парень заказал билет на самолёт при помощи своего телефона, потом нашёл в интернете адреса нескольких клиник, специализирующихся на обезболивании, потом погуглил, что нужно сказать докторам, чтобы получить нужные ему препараты, а затем ещё и сфотографировал таблетки, которые ему удалось заполучить. Хотите знать, для чего ему понадобились эти фотки? Он отправил их по электронной почте своим клиентам, озаглавив все письма фразой «торговля открыта». Когда он вернулся домой «с добычей», то продолжил использовать тот же телефон для проведения платежей, пока случайно не продал очередную дозу полицейскому, работающему под прикрытием.
А теперь самая лучшая часть этой истории: этот парень на всякий случай записывал все свои переговоры «по бизнесу», чтобы иметь компромат на «партнёров» и «клиентов» на случай, если кому придёт в голову его кинуть. В результате он принёс нам всю свою сеть на блюдечке.

Ещё одно преступление, раскрытое при помощи телефона

Эта история началась с того, что жена решила, что муж ей надоел и завела любовника. Через некоторое время она подумала, что неплохо было бы убить мужа и получить страховку. Её новый возлюбленный согласился привести план в действие. Расследуя это дело, я извлёк из телефона коварной жены целый роман в виде смс-сообщений, достойный того, чтобы снять по нему мыльную оперу. Там были фразы типа «счастливо поохотиться», а также обсуждение того, где и в какое время точно будет жертва. Знаю, что вы хотите спросить. Да, они удалили все сообщения. Но я хороший специалист, так что смог их восстановить. Эта парочка отправила даже несколько смсок с телефона убитого мужа – любовники пытались представить дело так, будто он сам покончил с собой. Однако эти сообщения послужили лишним доказательством вины их самих. Если уж вы отправляете смски от чьего-нибудь имени, то, по меньшей мере, позаботьтесь, чтобы лексикон был характерен не для вас, а для того человека

https://fishki.net/1800141-neskolko-zabavnyh-istorij-iz-praktiki-kompjuternogo-kriminalista.html?utm_source=aab&sign=355290170248191%2C76145672630223

Laura

#9
«КИНО – НАШ ВРАГ». КРИМИНАЛИСТ-ЭКСПЕРТ РАССКАЗАЛА О «ЖЕНСКОМ БАТАЛЬОНЕ», ЛИЧНОЙ ЖИЗНИ И «ТАЙНАХ СЛЕДСТВИЯ»



Магнитогорск. Сразу два праздника в марте отмечает руководитель экспертно-криминалистического отделения по Орджоникидзевскому отделу полиции Анна Стригуль: столетие со дня образования экспертно-криминалистической службы в системе МВД и Международный женский день. О работе и семье мы поговорили с Анной Сергеевной накануне Восьмого марта.

ЖЕНСКОЕ ЛИ ЭТО ДЕЛО
– Анна Сергеевна, с чего начиналась ваша служба в милиции?

– Я пришла в 2001 году в экспертно-криминалистический отдел техником-криминалистом. Мы выезжали на места происшествий, изымали следы, фиксировали их. Снимали тогда еще на черно-белый «Зенит». В те времена сами печатали снимки, сами проявляли пленки. Училась этому уже на месте и до сих пор считаю, что обучаться нужно во время работы. Я окончила челябинский педагогический университет по специальности психология. Но меня всегда тянуло к работе эксперта. Я себя нашла в этой профессии.

– А помните свой первый выезд на место преступления?

– Мне тогда было 20 лет. В тот год обновился коллектив, пришли, в основном, девушки, я была четвертой по счету. Стажировалась в Орджоникидзевском отделе, в старом здании на Кирова. Ко мне и к коллеге подошел оперативник по розыску, рассказал, что у них был неустановленный труп с гнилостными изменениями, и нам необходимо выехать в морг и изъять вещи для опознания. Это был мой первый выезд – и сразу испытание в морге, со всеми запахами и видами. Не скажу, что это было впервые, моя мама работает в медицинском морге, поэтому с детства у меня страха именно в этом плане не было.

Но на левом берегу специфические преступления и контингент, и со временем руководитель направил меня на правый берег Орджоникидзевского района – набивать руку на более квалифицированных преступлениях. Здесь было интереснее в плане изъятия следов на тех же квартирных кражах.

– Чем вам так интересна эта профессия?

–Когда мы были техниками-криминалистами и выезжали на места совершения преступлений, все было интересно, в том числе работать с людьми. Сейчас я больше нахожусь в кабинете, больше занимаюсь исполнением экспертиз. Интересно работать с коллективом, для меня каждый это мой родной человек, моя, можно сказать, вторая семья, если не первая, судя по времени нахождения на работе. К каждому стараешься найти подход, понять его сильные черты и использовать это в работе.

– Но ведь ваша нынешняя работе связана не только с документами?

–Из всех видов экспертиз меня всегда прельщала дактилоскопия, еще интересно делать идентификационные экспертизы, когда находишь соотношения частных признаков в следах. Поэтому идентификационные и объемные экспертизы стараюсь брать на себя.

– Экспертная служба это мужская работа или женская?

– У нас менялся коллектив от мужского к женскому. В определенный момент, когда разделили подведомственность на левый и правый берега, на левом остались одни женщины и парень. Я уже была руководителем, нас было 7 человек, 5 девушек в подчинении и мужчина – опытный майор Сергей Иванович Беляков.

Я руководила, по сути, женским коллективом, нас называли «женский батальон». При этом показатели у нас были хорошие. Когда приезжала московская проверка, генерал очень удивился: мы одни из немногих женских коллективов, кто работал «на земле». В экспертной работе женщины, как правило, работают в лабораториях: биологи, химики, почерковеды. Работа «на земле» должна быть мужской, хотя и женщины более ответственны, но на выездах бывают разные условия. Несмотря на то, что с годами через себя чужие трагедии пропускать перестаешь, больные места все же есть. Для меня самое сложное – это преступления в отношении детей. Сейчас у нас в штате 11 человек, 4 –молодые люди, причем наше отделение обслуживает Орджоникидзевский и Левобережный отделы полиции.

– А нет ли проблем с корпоративным духом?

– Я, конечно, всегда думала, что может быть не всем молодым людям удобно работать с женщинами-руководителями. Но со временем они понимают, что не все так плохо, а я стараюсь быть справедливым руководителем.

Задатки руководителя во мне разглядел мой начальник еще в 2006, и с 2008 года я была аттестована на должность замначальника экспертного отдела Орджоникидзевского управления. С того времени название менялось, а суть оставалась прежней.

НЕ ТАК, КАК В КИНО
– Что изменилось в дактилоскопии за годы вашей службы?

– Я не скажу, что это такая отрасль, где что-то сильно меняется. Есть компьютерные базы,

«АДИС Папилон» (электронная дактилокарта, прим.ред), программы, но я считаю, что нет ничего точнее глаза человека, ведь машина есть машина. Программа, конечно, настолько усовершенствована, что можно ввести след и отпечатки пальцев человека, и она найдет совпадения по признакам, которые эксперт может спокойно напечатать. Но меня сам процесс поиска признаков в следах увлекает больше.

Вот изъяли на месте происшествия след, сделали экспертизу. Нашли определенное количество идентификационных признаков. Смотрим: тип узора на пальце называется петлевой. Сравниваем с подозреваемым: вот в эту же сторону направлены ножки петель, есть достаточное количество и совпадающих признаков, соответственно, это и есть наш грабитель.

–Все не так, как в кино!

– Кино — это, наверное, наш «враг» в последнее время. Когда приезжаешь на место происшествия, все говорят, что эксперты работают не как в кино. Самый нелюбимый фильм экспертов-криминалистов – «След». Этот сериал начался еще в 2008 году, тогда я получала допуск на проведение технико-криминалистической экспертизы документов в Волгограде. Нас было порядка 74 человек. И пока ждем преподавателя, кто-нибудь обязательно спросит: «а как вам «След». Я не спорю, может где-то это есть, но пока до нас это не дошло.

Высокие результаты сейчас дает ДНК-экспертиза. Не так давно у нас было убийство, на месте изъяли следы рук и направили для проверки по базам. Это ничего не дало. Но на месте также изъяли пачку сигарет, окурки и отправили их на ДНК. Лаборатория дала идентификацию, человек был в базе, так что убийство раскрылось. Когда нам назначили экспертизу по следам рук, выяснилось, что там оказался и его след, который техника не разглядела. Хотя жулик был очень тщательный: все помыл, все убрал.


– Интересно!

–  Наша профессия очень интересна и является тайной даже для некоторых наших коллег-полицейских. А женская или не женская: когда мою сестру спрашивают, кем работает твоя сестра в полиции, она спрашивает – знаете, что означает Ки из известного фильма «Следствие ведут Знатоки»: Знаменский, Томин и Кибрит. Кибрит – эксперт в этом сериале, женщина. Я смотрела его не раз. Вот все эти сериалы наши советские было интересно смотреть. Конечно самый любимый фильм – «Место встречи изменить нельзя», который мы с папой знали наизусть. Наверное, после этих фильмов меня и потянуло в эту профессию, именно в милицию. Сейчас папы не стало уже, но он очень гордился мной. С детства называл меня Нюркой, пока я не пошла служить в милицию. Тогда он стал называть меня «Анька» – это с его стороны было сверхуважение.

Все руководящие черты это, наверное, от моей мамы. У нас все в семье всегда обладали организаторскими способностями, ответственностью.

– А как вы относитесь к зарубежным сериалам про экспертов?

– Иногда смотришь с интересом – есть же такие технические возможности. Конечно, хотелось бы чтобы и у нас это было. Где-то что-то отмечаешь для себя: если и не техническую сторону, то мыслительный процесс.

Из наших сериалов мне нравился «Тайны следствия», там конечно больше сторона прокуратуры, но этот сериал начался, когда я пришла в профессию, и все становления милиции-полиции показывались, как было на самом деле.. И можно сказать что мы с героиней – Машей – пришли одновременно. Сериал «Улицы разбитых фонарей» – показывал милицию такой, какая она есть, со всеми плюсами и минусами.

Сейчас проблема полиции в том, что нет передачи опыта. Был момент, когда после перехода милиции в полицию люди работали без технических возможностей, работали головой, те же опера. Нам посчастливилось работать с этими людьми. Техника, конечно, сейчас в помощь, но при этом притупляется работа головой. Раньше у нас в «Орджо» было много «оперов», которые просили доказать с помощью изъятых следов причастность подозреваемого, когда они уже раскрыли преступление. Сейчас немного наоборот – ждут информацию от нас. В нашей системе проще, потому что мы работали еще с теми людьми, у нас не было такой текучки, мы могли перенять опыт. Сейчас мы его передаем другим поколениям.

СЕМЬЯ – ДЕЛО ОТВЕТСТВЕННОЕ
– Когда вы заняли руководящий пост, у вас уже была семья?

– Моя семья – это две моих дочери: одной 16 лет, второй – 6.

– Как они относятся к вашему напряженному графику?

– Дома у меня очень хорошая помощница – это старшая дочь. Воспитала сначала няньку, потом родила ляльку! Она была с детства очень самостоятельная, потому что я – всегда на работе, в декрете с ней не сидела. Замуж выходить меня не очень тянуло: я человек ответственный и подходила к семье ответственно. Иметь семью с такой работой тяжело: либо не будет времени на работу, либо – на семью.

Как относится семья? Думаю, что неплохо, если учесть, что старшая дочь решила пойти в эту же профессию. И есть планы поступать в Волгоградскую академию МВД, куда мама не решилась поступить. Она хочет получить профессиональное образование эксперта-криминалиста. Ее ни в следствие, ни в «опера» не тянет.

Сейчас тяжело работать из-за времени – мы больше времени уделяем работе, чем дому. На работе я уже с 7:30, после того, как отведу младшую дочку в садик. В 8 утра начинается рапорт руководителей. А с работы в последнее время ухожу в 7–8 часов в лучшем случае.

Где-то каешься перед детьми, но мы находим возможности проводить время вместе. А так я трудоголик, наверное, хронический.
– Дома вы строгая мама?

– Да, наверное, поэтому у меня дети обязательные и ответственные. Младшая, конечно, другое поколение, но уже поняла, кто в доме хозяйка. Единственный мужчина в доме – кот – чувствует в каком настроении я прихожу, поэтому прячется, понимает, что он единственный мужчина, которому сейчас прилетит.

Профдеформация есть, Уже 17 лет в профессии, конечно. Иногда стараешься себя сдерживать. Когда я была молодым руководителем, я требовала от людей: если я так могу, почему вы не можете. Сейчас я понимаю: так нельзя, если ты сильный человек, это не значит, что все должны быть такими. Мы все разные, каждого человека в отделении я знаю, знаю, кто на что способен, на кого можно надавить, а на кого нет. Это уже с возрастом приходит.

– А дома свои профессиональные способности проявляете?

– Да! Мама знает все. Каждый в подростковом периоде ищет камеру у себя дома. Наверное это все проходили, когда мама тебе говорит такие вещи, которые она не может знать. А когда мама работает в полиции и камеру поставить она в принципе может... (смеется). Были такие моменты.

Это все от моей мамы. Я ей никогда врать не могла, и своим детям говорю: ты лучше скажи, что натворила, и мы с этим разберемся, чем ты будешь врать, а я все равно узнаю. С младшей сложнее: ее если не поймаешь, она никогда не признается; я ее называю «авария-дочь мента».

– А как вы отдыхаете?

– Я отдыхаю за рулем, когда куда-то еду. Если есть возможность, я везу семью за город. Люблю делать шашлыки, причем сама к мясу равнодушна, а вот процесс приготовления нравится: я расслабляюсь в эти моменты.

Идентификационные экспертизы и есть мое хобби – там, где я добилась определенных результатов. Может громко звучит, но я следы чувствую. Вижу, что след оставлен именно этим человеком, потом начинаю искать признаки и доказывать свою теорию.

– Вы интересовались хиромантией?

– Да, но не находила подтверждений. Мой заместитель же, Валерия Валерьевна наблюдала момент, что линия жизни у людей, ушедших молодыми, действительно короче. Мне очень интересна связь отпечатков и характеров людей, когда-нибудь я планирую изучить это.

Кира БОНДАРЕВА
Фото  Динара ВОРОНЦОВА

Источник: https://www.mr-info.ru/23167-kino-nash-vrag-kriminalist-jekspert-rasskazala-o-zhenskom-batalone-lichnoj-zhizni-i-tajnah-sledstvija.html

Laura

Криминалист из Ленобласти вычислил серийного маньяка по глазам
Преступник нападал на школьниц около железнодорожной станции



В середине сентября жителей Кировского района Ленобласти поразили сообщения, что недалеко от станции Ивановская в Отрадном неизвестный нападает на беззащитных школьниц и насилует их. Жертвами стали две несовершеннолетние девочки.

Первое нападение преступник совершил воскресным вечером 10 сентября. 16-летняя Даша (имя изменено. - Прим. ред.) возвращалась домой от подруги. Около 21.00 она вышла на своей станции и решила сократить путь, пойдя по слабо освещенной дороге вдоль железнодорожных путей.

Едва Даша успела отойти от станции, как на нее напали. В свете фонаря напуганная школьница заметила лезвие ножа.

- Будешь дергаться, порежу! - послышался голос незнакомца.

Через пару месяцев, 2 октября, преступник совершил второе нападение почти на том же самом месте. На этот раз жертвой насильника стала 15-летняя девочка, которая возвращалась домой с учебы. На поимку серийного маньяка бросили лучших оперативников.



ПОЙМАТЬ НАСИЛЬНИКА

И все же расследование могло затянуться на долгие месяцы, а список жертв пополниться, если бы не один человек. Зовут его Сергей Некрасов. Ему 32 года. Он следователь-криминалист с десятилетним стажем работы. После вуза два года работал помощником адвоката, а потом решил, что ловить преступников интереснее.

Узнав о преступлении, он, как Эркюль Пуаро, взял след. Ему не давала покоя мысль, что преступления совершались недалеко от платформы. Некрасов смекнул, что, скорее всего, преступник выслеживает своих жертв на станции. Но как это установить? Провести следственный эксперимент!



От Некрасова не укрылась и такая деталь: преступник совершал нападения в конце рабочей недели и в выходные. Что это значит? Скорее всего, днем он работает и может следить за своими жертвами только в свободное время.

- Получив согласие родителей, я предложил второй потерпевшей помочь мне в расследовании, - говорит Сергей. - После работы в один из вечеров мы оправились на станцию наблюдать за людьми, которые приезжают и уезжают из города на электричке, чтобы разглядеть в них возможного преступника.

НА ЖИВЦА

Вместе с девочкой Некрасов приехал на станцию. Вечерело. Собирался дождь. Стояли на платформе полтора часа. Приезжали и уезжали электрички, но никого похожего на подозреваемого не было. Эксперимент уже решили прекратить, как вдруг внимание следователя привлек один мужчина.


Та самая платформа станции "Мга" за несколько минут до задержания маньяка. Фото: пресс-служба СК Ленобласти.

- Он как-то странно смотрел на девочку лет тринадцати, весело болтающую с подругой, - вспоминает тот день Некрасов. - Было в его взгляде что-то неприятное, отталкивающее.

Однако было одно «но»: «помощница» следователя-криминалиста в этом мужчине своего насильника не признала. Но внутреннее чутье не давало Некрасову покоя. Он решил поговорить с мужчиной. Тут-то все и завертелось.

- Сначала я подошел к девушкам, решил спросить у них, когда прибывает следующая электричка, - продолжил рассказ криминалист Некрасов. - Увидев меня, мужчина стал пятиться. Я задал такой же вопрос и ему.

Вместо ответа подозреваемый дал стрекача. Он спрыгнул с платформы и побежал по железнодорожным путям. Некрасов - за ним. Но мужчина неожиданно сиганул под платформу, в тот момент, когда навстречу шел состав. Рисковать жизнью было бессмысленно. Мужчина уже скрылся в ближайшем пролеске.

Так упустить преступника... Что может быть хуже? Однако Некрасов не отчаивался.

- Я решил, что ему все равно нужно добираться в город на электричке. Но вряд ли с этой станции, а, скорее, со следующей, - вспоминает Некрасов.


На местах нападения преступник оставил биологические следы, которые стали важными уликами в уголовном деле. Фото: пресс-служба СК Ленобласти.

Следователь вскочил в автомобиль и поехал к соседней платформе. Решил заодно вызвать подмогу - не повредит. Полицейские подъехали быстро, но ждать появления преступника пришлось несколько часов. Они прошерстили две подошедшие электрички. И лишь на самой последней, идущей в ночь, к платформе подошел «короткий» состав. Подозреваемый стоял в последнем вагоне. В этот раз сбежать от преследователей ему не удалось.

ПЕДОФИЛ-РЕЦИДИВИСТ

Предположение Некрасова оказалось верным. Сбежав в Отрадном, преступник решил через лес добраться до соседней станции, там переждать и на последней электричке доехать до города, где он снимал квартиру. По дороге, кстати, угодил в болото, промок и выглядел жалко.

Как позже установят следователи, задержанным оказался рецидивист, который отсидел срок в 2000-х за аналогичное преступление. После тюрьмы он взял фамилию жены, устроился на работу строителем и в скором времени планировал перебраться в Москву.

- Сразу после задержания мужчина со всеми предъявленными ему обвинениями согласился, - говорит Некрасов.

В ближайшее время уголовное дело будет направлено в районный суд. А следователь-криминалист Сергей Некрасов стал героем области.

- Я шел в следственное управление, чтобы расследовать именно такие преступления, - улыбается Некрасов. - Потому что, когда подобное дело не раскрыто, ты постоянно о нем думаешь, даже в свободное от работы время. Иногда из-за этого ворчат родные. Но такая у меня работа. Подчеркну - любимая работа.

https://www.spb.kp.ru/daily/26769/3805738/

Laura

«Как вы думаете, за какую сумму один человек готов сегодня убить другого?» Отрывок из книги эксперта-криминалиста
https://lifehacker.ru/rassledovanie-prestuplenij/

Что такое идентификация
Бывают люди похожие, существуют двойники, рождаются однояйцевые близнецы. И всё же между ними существуют различия. Пусть крохотные, пусть на уровне одного отрезка в цепочке ДНК, в виде еле заметной родинки на спине или расстоянию между передними зубами, — но есть. Криминалистика кроме баллистики, анализа наркотиков и ядов, фотографий и других технических вещей занимается двумя наиважнейшими проблемами:

Привязкой человека к определённому предмету, месту и, если повезёт, времени.
Идентификацией личности, то есть сравнением одного человека с другим или многими. На профессиональном языке это звучит так: one to one or one to many.
Так что же уникально в каждом отдельном человеке? Отпечатки пальцев, скажете вы, и ДНК. Правильно, это то, что в первую очередь приходит на ум. Некоторые из вас, я уверен, укажут на радужную оболочку глаза и сетчатку. И тоже будут правы. А вы знаете, что строение зубов, уха и губ человека тоже уникально?

Ничего не стоит провести маленький эксперимент. Подкрасьте губы помадой и промокните их белой бумажной салфеткой. Попросите коллегу сделать то же самое. Убедитесь, что разница есть. Только не выходите с такими губами парочкой на улицу родного города. Вас могут не так понять. На женщин данный совет, естественно, не распространяется.

С ухом всё чуть сложнее. Красить его не надо, просто сфотографируйте крупно уши нескольких своих знакомых и сравните фотографии.

В случае, если надо идентифицировать живого человека, применяется идентификация по:

отпечаткам пальцев и ладоней;
радужке и сетчатке глаза;
голосу;
строению лица;
походке;
расположению вен в области кистей рук;
почерку;
строению зубов;
уху;
губам.
Но в иных обстоятельствах приходится идентифицировать труп. Когда мы имеем дело с мёртвым телом, мы исследуем:

отпечатки пальцев и ладоней, если они имеются;
ДНК, источниками которого служат кровь, слюна, сперма, волосы с корнями, кожа, костная система;
строение зубов, если как‑то сохранена полость рта.
Тут следует оговориться, что отпечатки пальцев и ладоней трупа не всегда сохраняются в состоянии, пригодном для процедуры сравнения. Труп может обгореть, долго пролежать в воде, в закрытой машине, просто разложиться. А вот ДНК выдерживает проверку и временем, и огнем, и водой, и взрывом. Что касается строения зубов, то это очень непростая процедура, так как для сравнения нужно иметь панорамные снимки человека, сделанные при жизни.

<...>

Идентификация живых — это вопрос запутанный с теоретической точки зрения, хотя сам процесс более или менее отработан. Дело в том, что профессионалы до сих спорят о том, какие из способов идентификации безукоризненны, а какие имеют погрешности и, следовательно, могут привести к неправильным результатам.

Принято считать, что дактилоскопия непогрешима. Примем и мы пока этот постулат, хотя он очень шаткий. На вопрос «Почему?» я отвечу позднее. Необычайно надёжен ДНК‑анализ, так как он, как всякий уважающий себя научный метод, основан на статистических данных.

К категории абсолютных можно отнести и идентификацию по радужке и сетчатке глаза, геометрии вен, строению уха и форме губ.

Методы эти очень непросты технически, поэтому применяются далеко не всегда. Впрочем, уникальность радужки и сетчатки, геометрия вен всё чаще используются в биометрических системах доступа. А вот уху и губам «не повезло», они практически забыты. Идентификация людей по походке — область достаточно молодая, и трудно сказать, как она приживётся в дальнейшем.

Сегодня вопросами идентификации занимается также и отдельная дисциплина — биометрия, основанная на измерении и анализе физиологических, анатомических или поведенческих характеристик человека. Она родилась на стыке физиологии, физики и компьютерных технологий и необычайно быстро превратилась в супервостребованную область науки и промышленности с миллиардными годовыми оборотами. Фирмы, разрабатывающие и продающие биометрические системы, утверждают, что их продукция идеальна. И действительно, она с каждым годом становится всё точнее и проще в использовании за счёт продвинутого математического обеспечения, умных, самообучающихся компьютерных программ и более чутких сенсоров.

Для оценки точности биометрических систем распознавания существует несколько критериев, главные из которых:

ошибочно правильная идентификация (false positive identification);
ошибочно неправильная идентификация (false negative identification).
В первом случае система распознала не того человека, а во втором не распознала нужного. Представляете себе ситуацию, когда биометрический контроль доступа в командный бункер не опознает начальника генерального штаба? Да что там генштаб, человек домой попасть не может, ибо вместо привычного дверного ключа разорился на дорогую биометрическую систему. Чем меньше false positive и false negative, тем надёжнее система.

Чем серьёзнее (и, соответственно, дороже) биометрическая система, тем больше элементов проверки она включает. Хорошие модели часто используют дактилоскопию, анализ радужки и в дополнение голос или строение лица. Американские морские пехотинцы в Афганистане и Ираке давно уже оснащены прибором, с виду напоминающим обычный фотоаппарат. В память камеры внесена база данных радужных оболочек лиц, в прошлом арестованных по подозрению в терроризме. При встрече с подозреваемым солдат требует от него поднять руки и заглянуть в глазок камеры. Сравнение осуществляется мгновенно. Израильские полицейские владеют похожей миниатюрной системой, основанной на сравнении отпечатков пальцев. Память прибора хранит десятки тысяч «вшитых» отпечатков, а при отрицательном результате поиска посылает запрос в главную национальную базу данных, ответ на который приходит немедленно.

Мы не случайно оставили напоследок идентификацию на основе распознавания голоса и сравнения почерков. Обе имеют долгую историю и применяются очень широко.

Вы, конечно же, читали «В круге первом» Солженицына? В сталинской «шарашке» учёные‑зэки разрабатывают систему распознавания голосов. Сегодня это большая и активно развивающаяся область, о которой можно писать отдельную книгу. Примитивные графики из романа Солженицына остались в глубоком прошлом. Распознавание голоса стало лишь частью междисциплинарной науки о распознавании речи, включающей в себя многие области физиологии, психологии, лингвистики, информатики и обработки сигналов. Каждый из нас может прикоснуться к самому простому краешку проблем распознавания речи, включив на своём смартфоне функцию speech to write.

Очень малое число стран имеет в своих криминалистических службах отделы, занимающиеся распознаванием голосов. Причин тому две. Идентификация по голосу всё еще не является достаточно точной в силу того, что голос человека сильно зависит от его возраста, эмоционального состояния, здоровья, гормонального фона и целого ряда других факторов. Вторая причина: большинство служб предпочитает вкладывать деньги и средства в высокоточные и зарекомендовавшие себя области — ДНК‑анализ и дактилоскопию.

Сравнение почерков — дело тонкое; чтобы выучиться этой специальности, требуется несколько лет. Идентификация осуществляется, как правило, по методу «один образец против другого» (one to one). Ну, например, возле висящего в петле тела найдена предсмертная записка: «В моей смерти прошу никого не винить». Сам человек писал или кто‑то сделал это за него? В криминалистическую лабораторию доставляют записку и образцы почерка жертвы из его дома. Тетради, списки покупок, заметки. Специалист сличает написание соответствующих букв, наклон, нажим, типичные завиточки, расстояния.

Конечно, существует вероятность ошибок, ибо почерк зависит от многих параметров: душевного состояния человека, поверхности, на которой он пишет, подложки, освещения, типа карандаша или ручки, да и от цели записи. Для себя писал памятку? Детям наставление? Подруге претензии предъявлял?

Несведущие люди частенько путают сравнение почерков с графологией. Первое — это наука, а второе — профанация, ибо претендует на распознание характера человека.

Вот тут нажим — значит, агрессивный, а здесь плотность букв большая — значит, жмот, ну и дальше в том же духе. Самое печальное в том, что графологи сумели встать на ноги и стоят на них прочно. У них свои ассоциации, президенты, конгрессы, журналы и, главное, клиентура. Миллионы людей позволяют себя дурачить и платят за это. У нас в отделе десятки лет работает научный семинар, координатором которого я состоял в разные периоды службы. Году в 1997‑м я пригласил выступить на нём двух известных графологинь. Наши эксперты из лаборатории проверки документов их чуть не растерзали прямо на сцене.

<...>

О хитрых адвокатах и недобросовестных экспертах
Как вы думаете, за какую сумму один человек готов сегодня убить другого? У меня нет мнения по этому вопросу, но есть факты, и вы найдёте их, если дочитаете эту главу до конца.

Двое совсем немолодых мужчин имели в Тель‑Авиве небольшой общий бизнес. В какой‑то момент между ними возникли разногласия, и Ронен Мор убил Ави Когана выстрелом в голову из револьвера. Тело он погрузил в принадлежащий фирме Fiat Fiorino красного цвета и отвёз на пустырь возле новостроек на севере города.

Ничего оригинального. Ещё более простым образом Ронен решил избавиться от машины: заплатил эвакуатору и попросил отогнать Fiat на стоянку близлежащего торгового центра.

Через день после убийства рабочие, вывозя со стройплощадки остатки арматуры, наткнулись на труп. Мор, как единственный компаньон по бизнесу, был допрошен и задержан, поскольку его поведение в ходе первичной беседы не внушило следователям доверия. Машину нашли быстро и уже при первом поверхностном осмотре заметили на обеих задних дверцах следы рук в крови. Лабораторная экспертиза установила, что кровь принадлежит убитому, а следы — убийце. «Ну так что интересного?» — спросите вы. Наберитесь терпения, мы только начинаем рассказ.

Ронен Мор, арестованный по обвинению в убийстве, встретился со своим адвокатом, и вместе они сочинили замечательный сценарий:

Ронен Мор болен, у него болезнь Альцгеймера и случаются провалы в памяти.
Человек он пожилой, видит плохо, особенно ночью.
Ави Когана он, естественно, не убивал.
Машину у него попросили ненадолго двое незнакомых, очень серьёзных на вид мужчин, и он из страха согласился.
Те вернули машину в офис поздним вечером, когда на дворе было уже темно.
Как раз в это время Мор выходил из туалета, где он вымыл руки, и, возможно, коснулся влажными ладонями дверцы машины.
Так как Мор плохо видит в темноте, он не заметил засохших пятен крови на красной машине.
Коснувшись такого пятна, он оставил на чистом месте корпуса машины свои отпечатки в крови.
Всем было понятно, что из восьми пунктов этой захватывающей истории по крайней мере пять последних — не что иное, как наглый бред. Но адвокат пошёл ещё дальше: он заказал частному криминалисту, бывшему сотруднику нашего отдела, экспертизу, которая доказывала бы, что, если коснуться влажной рукой сухого пятна крови, можно оставить на чистой поверхности корпуса автомобиля отпечаток пальца в крови. И эксперт такое заключение дал! Правда, он потерял совесть лишь частично, так как написал заключение длиною всего в две строки:

«Нельзя исключить возможность переноса отпечатка с сухого пятна крови на чистую поверхность при касании пятна влажной рукой».

Проведением эксперимента эксперт себя не утрудил.

С этой экспертизой в руках в лабораторию пришли два прокурора: «Что делать будем? Понятно, что бред, но судьи потребуют официальное мнение полиции, так что пишите ответное заключение».

Чтобы дать экспертное заключение, необходимо было провести эксперимент, а для этого понадобилось:

10 образцов металла, из которого сделан корпус Fiat Fiorino 1997 года выпуска, но не красного, а белого цвета, чтобы добиться лучшего контраста пятен на поверхности. Полиция, ворочающая миллионами, с трудом нашла деньги, чтобы оплатить работу гаража, который согласился сотрудничать. Гараж бы и так дал образцы, чтобы помочь полиции, да только по закону нельзя ничего ни от кого брать, не заплатив и не получив квитанцию.
Шестеро добровольцев, согласных участвовать в экспериментеПочему именно 10 образцов металла и шестеро добровольцев? Чтобы в итоге результаты эксперимента хоть как‑то отвечали требованиям статистики..
50 миллилитров крови каждого из шестерых участников (из соображений гигиены люди должны контактировать лишь со своей собственной кровью).
Задача, которая перед нами стояла, была простой только на первый взгляд. Прежде всего предстояло определить, что такое «влажные руки», ведь это не научное понятие. А значит, требовался так называемый пошаговый эксперимент, в ходе которого следовало интуитивно менять влажность рук от совершенно сухих до абсолютно мокрых. Так и поступили: размазывали свою кровь на белых металлических поверхностях, расчерченных на квадратики; образцы высушивались при определённой температуре фиксированное время; увлажнённым пальцем сотрудник поочередно касался сухого пятна крови и чистого участка металла.

И так до тех пор, пока в чистой клеточке не удавалось увидеть хоть что‑то, похожее на отпечаток пальца в крови. Если этого эффекта удавалось достичь, то фотографировались и исходное пятно, и отпечаток. Из многих сотен экспериментов положительный эффект удалось зарегистрировать лишь в нескольких случаях, когда рука сотрудника была абсолютно мокрой, а контакт с пятном — особенно плотным и длительным. Увеличив фотоснимки пятен крови, мы увидели интересную особенность.

Всякий раз, когда удавалось оставить отпечаток, на исходном пятне крови были видны следы папиллярного узора надавившего пальца. На пятнах засохшей крови на дверцах Fiat этот эффект замечен не был!

Ронен Мор был осужден окружным судом за предумышленное убийство и получил пожизненный срок. На суде его адвокат расспрашивал меня два дня по четыре часа о действиях, которые я описал вам в сотне строк. Через год после окончания суда адвокат умер от рака, а Мор примерно тогда же — в тюрьме от инфаркта.

Да, чуть не забыл: спор между партнёрами вышел из‑за четырёх тысяч долларов.

===

Борис Геллер — один из ведущих экспертов‑криминалистов Израиля, специалист в области дактилоскопии и исследования мест преступления. Он щедро делится своими знаниями, вспоминает случаи из собственной практики, рассказывает об истории становления криминалистики и о её состоянии во многих странах мира, в том числе России.

Laura

Убийство как вредная привычка. Криминалист — о специфике российских маньяков, реабилитации маленьких «декстеров» в Ростове и пабликах wannabe-убийц.
Чем отличаются киношные маньяки от реальных, а российские — от всех остальных, почему становятся серийными убийцами и что делать с ребенком, который хочет сеять смерть? Отвечает Евгения Крюкова — ассистент кафедры криминалистики юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова.

— Возможно ли совершить преступление, не оставив никаких следов?

— Нельзя. Во-первых, существует три вида следов. Материальные, это когда мы касаемся какой-то поверхности руками, ногами, другой частью тела. Идеальные следы — это когда мы кого-то видим и запоминаем, следы нашей памяти. И третья современная категория — виртуальные следы — те, которые мы оставляем в интернете: сайты, которые посещали, комментарии, которые оставляли. Даже по стилю речи можно легко понять, кто перед нами: мужчина или женщина, примерно какого возраста, порой даже —из какого города.

— В фильме «Семь» преступник срезал себе подушечки пальцев, чтобы не оставлять отпечатки. Если так делать, это поможет скрыть следы?

— Даже если вы сильно повредите подушечки пальцев, у вас они все равно восстановятся. включая уникальные папиллярные узоры.

— То есть легче пальцы отрезать?

— Легче надеть перчатки (смеется). Первое российское преступление, которое раскрыли с помощью найденного отпечатка пальца, было в 1912 году. Об этом много писали в газетах, и преступники их тоже читали. И да, некоторые пытались срезать подушечки пальцев, выжигать их химическими препаратами. Но это все бесполезно, заметно и очень болезненно. А современный преступник ленив. Сейчас даже не вскрывают дверь с помощью отмычек, потому что системы защиты очень сложные, гораздо проще на улице кого-то поймать и потребовать кошелек или жизнь.

Но если вы все же захотите совершить преступление и совершите, то все равно какую-нибудь волосинку да потеряете. Можно все убрать и не оставить видимых следов, но это ничего не значит. Был случай — групповое изнасилование, в процессе к лицу девушки прижали подушку. На наволочке отпечаталась тушь и пристала маленькая ресничка. Преступники постель выбросили, а девушку отпустили. Но следователи наволочку нашли и по этой крохотной детали доказали вину тех людей.

—  Что морально устарело в криминалистике? Например, схема «злой и добрый полицейский», показанная в каждом первом детективе, еще работает?

— «Злым и добрым» полицейским до сих пор пользуются, и до сих пор люди ведутся. Причем бывает, что этот прием использует один и тот же человек, играя роли поочередно. Устарели технические средства. В большинстве российских книг по криминалистике написано, что нужно использовать фотоаппарат «Зенит» и ЭВМ. Конечно, мы все понимаем, но смеемся. За последние десять лет все стало цифровым и мобильным. А когда я училась, это 2001–2005 годы, все нам говорили, что цифровая фотография — это зло, ее легко подделать, и поэтому следствие никогда не перейдет на цифру.

А тактики следственных действий (допроса, обыска) почти не меняются, потому что основаны на психологии. Преступник до последнего надеется, что ему все сойдет с рук, потому что он умеет обманывать. В итоге делает классические ошибки.

Есть, например, отличный прием, чтобы узнать, где преступник спрятал тайник.
Допустим, вы в доме спрятали наркотики (разумеется, не в сливном бачке, так уже никто не делает), я прошу вас показать мне что-то в коридоре, а в это время мои коллеги меняют расположение стола и стульев в комнате, сдвигают вазу, и, когда мы с вами зайдем, в том направлении, куда вы посмотрите в первую очередь, и будет тайник. Вы поймете, что что-то поменялось, и вам нужно будет удостовериться, что мы его не нашли.

— По-вашему, где грань между нашей защитой и проникновением в нашу личную жизнь?

— Самый дискуссионный вопрос — соотношение частного и публичного интереса.

Существует такая вещь, как добровольная дактилоскопическая регистрация: каждый из нас может пойти в отделение полиции и сдать свои отпечатки пальцев. Когда я рассказываю об этом студентам, все начинают смеяться. Все боятся быть в этой базе. Боятся, потому что думают, что могут сделать что-то плохое.
Я сама не сдавала, сама не хочу, сама опасаюсь.

Но тут внутренний конфликт: с точки зрения публичного интереса я хочу, чтобы преступления быстрее раскрывались, с точки зрения частного интереса я хотела бы остаться в тени. Извечный вопрос: готовы ли вы немного пожертвовать своей свободой для того, чтобы мир стал лучше? Здесь каждый сам принимает решение.

— Как становятся маньяками? Почему вдруг человек начинает убивать?

— Тяжелое детство — причина всего.

Если анализировать уголовные дела, то практически у всех серийных убийц (маньяков) в детстве была травма головы, иногда они получили ее, находясь еще в утробе матери. А вот Пичушкина в детстве качелькой ударило.
Я не говорю, что каждый, кто травмировался головой в детстве, станет маньяком, но у тех, кто совершал жестокие преступления, была такая проблема.

В Ростове-на-Дону есть лечебно-реабилитационный центр «Феникс». Инициатором его создания был профессор Бухановский, он знаменит тем, что создал психологический портрет Чикатило, благодаря которому того поймали. После этого случая профессор решил, что надо исследовать ребят, которые рано проявляют агрессию. Родители всегда видят, что с их ребенком что-то происходит, но порой это объясняется переходным возрастом или воздействием фильмов. В общем, к Бухановскому стали съезжаться родители с детьми со всей России. И как-то в «Феникс» привезли мальчика 6–7 лет, который признавался, что хочет убивать.

У мальчика обнаружили маниакальное влечение к насилию. Его наблюдали очень долго, около 10 лет, лечили, даже привозили американских специалистов.

То есть все понимали, что растет маньяк, а что делать — непонятно. Ребенок не исправляется, привязывать к кровати его нельзя, наказывать —не за что.
В результате мальчик сбежал и сразу совершил несколько убийств. И после этого было много разговоров, нужно ли создавать новые лечебницы и пересматривать законодательство. Потому что здесь опять столкновение частного и публичного интересов: с одной стороны, мы не имеем права держать человека всю жизнь взаперти, с другой, если он и все вокруг понимают, что он маньяк, то почему нет?

— И до сих пор непонятно, как работать с такими детьми?

— Да, это все очень сложно. Я недавно была в этом центре. И когда встретилась с Александром Олимпиевичем, он сказал: «Видишь, мальчик сидит? Тоже убивать хочет». А мальчик внешне — одуван. Сидит, ножками качает.

— Вы как-то сказали, что серийных убийц объединяет то, что они... милые. И действительно, если почитать дела, все указывают, что тот же Чикатило был тихим человеком, семьянином, руку на жену не поднимал, секс воспринимал только как средство продолжения рода. Почему так?

— Обычный человек, когда слышит слово «маньяк», сразу представляет зловещий оскал, кровищу везде... Конечно, это не так. Маньяк — это обычный человек, внешне абсолютно вы да я. Но внутренне... Мы с вами приходим домой, и кто-то думает: «Книжку бы почитать», а маньяк думает: «М-м-м... поубивать бы». Мы с вами ложимся спать, закрываем глаза и думаем, куда поедем летом — на море или в горы, а маньяк думает: «Убить в парке или в квартире?»

Если читать характеристики, то самая популярная фраза знакомых и родственников во всех протоколах: «Я бы никогда про него не подумал».
Но если посмотреть, мы все с вами очень закрытые люди. У каждого из нас есть потаенные желания, и они не проявляются внешне никак. И как тут быть?

Но есть еще признак, по которому можно отличить потенциального маньяка: ему нравится издеваться над животными. Есть закономерная связь между серийниками и живодерами. Мучают обычно кошек и собак. Либо, если у ребенка есть брат или сестра, он начинает их больно щипать, кусать, бить. Он знает, что больно, но ему нравится на это смотреть, он наслаждается. Суть в том, что маньяки получают удовольствие от совершенного, для них это классно. В основе всего лежит удовольствие, но не всегда сексуальное. Тот же самый Пичушкин славился тем, что ударял человека по голове и в рану вставлял бутылку или палку. Эта была отличительная черта его преступлений. Сам он говорит, что не испытывал эрекцию, но удовольствие от этого все же получал.

А вот Чикатило, судя по всему, был импотентом. И все его преступления —сексуальные. Порой он ударял жертву ножом в одно место до 20 раз. Так он замещал сексуальный контакт контактом преступным. Он это подтвердил. И даже когда думал об убийстве ребенка, возбуждался.

— Может ли маньяк прийти к мысли, что это преступление последнее и пора завязывать?

— Если читать показания, то многие говорили: «Я хотел остановиться, я понимал, что со мной что-то не так, спасибо, что вы меня поймали, я оставлял вам подсказки». Конечно, он сам никогда не придет и не скажет: «Ой, вы знаете, 40 трупов — это я!» Но он будет делать все возможное, чтобы его поймали, сознательно или бессознательно. Самая раскрученная история с подсказками — история с Зодиаком. Хотя для него эта была скорее игра, постоянное «поймай меня, если сможешь», проверка — кто умнее.

Но для большинства маньяков убийство — это вредная привычка. Все мы знаем, что курение, жирная еда, алкоголь — это плохо. Убийца тоже понимает, что его занятие — это плохо. Но когда покуришь, попьешь, поешь — хорошо как-то сразу. И маньяку хорошо после того, что он делает.

— Если продолжить про Зодиака, некоторые убийцы будто нуждаются не в поимке, а в сцене, разве нет?

— Когда первых серийников стали возводить в ранг звезд, когда стали много писать и снимать про Джека-потрошителя, некоторые увидели в этом средство стать знаменитым. Если ты не умеешь петь, танцевать, стихи не пишешь, то вариантов остается не так уж и много. И некоторые решали стать знаменитыми благодаря преступлению. А тут уже кто во что горазд.

И здесь для следователя сложнее всего установить, что перед ним криминальный почерк одного человека. Ведь бывает, что убийца меняет свои привычки, ему надоедает душить, например, только руками, он пробует веревку, потом атласной лентой, а теперь пакетом и т. д. В полицейских сериалах популярен стереотип о том, что modus operandi не меняется — в жизни это не совсем так.

— А женщины-маньяки вам встречались?

— Их практически нет. Есть одна женщина, которую относят к серийникам, но надо знать ее историю. В детстве ее изнасиловали, потом денег не было, она занялась проституцией. Один из ее клиентов захотел БДСМ, он стал ее бить, и у женщины картинка нынешнего момента перемешалась с прошлым, и она стала защищаться, в итоге убила. И потом, если клиент хоть как-то проявлял силу, она воспринимала это как нападение.

Порой женщины убивают из сострадания, если так можно сказать. Например, медсестра видит, что родственники больного не могут взять на себя ответственность за эвтаназию, и тогда она решает сделать все за них. Она воспринимает это как спасение.

Но сегодня все сильно меняется, и женщина меняется, поэтому можно допустить, что некоторые женщины тоже станут серийными убийцами.

— Вы встречались с маньяками лично?

— Нет, слава богу. Но раньше хотела. Была даже идея написать в интернете посты типа «ребята, объявитесь, я вам помогу!» Потом решила, что меня уведет не в ту сторону. Но боюсь, что с некоторыми я переписывалась.

ВКонтакте ведь есть разные группы, открытые и закрытые. В открытых обычно посты вроде «кто твой любимый маньяк?», «какое убийство вам больше всего нравится?» А в закрытых опросы по типу «если бы вы хотели совершить убийство, то каким оно было?», «какой нож вам больше нравится?» Сама постановка вопроса о многом говорит.
В закрытых люди интересуются преступлениями с точки зрения «вот че-то хочется, вот не знаю, куда время свое потратить, вот тянет меня эта тема». Я писала: «Меня тоже эта тема тянет, давай общаться». И переписывалась под фейковой страницей. Но так все равно сложно определить, действительно ли человек маньяк.

Зато недавно я проводила эксперимент в Тиндере. Зарегистрировалась под мужским именем, знакомилась с девушками, делала им комплименты. Уже спустя сутки многие из них готовы были приехать ко мне домой. В конце дня переписки я писала что-то вроде: «Знаешь, я бы очень хотел с тобой пересечься, но кошка заболела, надо дома побыть». Они предлагали меня навестить, да еще и с кошачьим кормом. Я, конечно, пропадала, не говорить же мне им: «Пардон, мадам, это эксперимент».

Но ужас состоял в том, что они собирались приехать к совсем неизвестному человеку, которого ни разу не видели и не слышали, не знали, правда ли его так зовут и он так выглядит.

— У вас не возникло чувства симпатии к тем людям, потенциальным маньякам?

— Только научный интерес. Я не совсем понимаю людей, которые в маньяков влюбляются. У нас это не очень часто встречается, а за рубежом есть и фан-клубы, и музеи. Но мне кажется, что здесь можно интересоваться только психологией человека, не переходя к восхищению и личному отношению. Любопытно узнать, что им движет, как он жил, как пришел к первому убийству. Преступники очень оригинально мыслят.

— Особенно те, которые, по их мнению, очищают мир от скверны.

— Таких и сейчас много. Неофашисты, например.

Националистические убийства очень похожи на серийные. Человек тоже не может остановиться, он уверен в своей правоте, уверен, что освобождает человечество от второсортных людей. Для кого-то второсортны проститутки и бомжи, а для кого-то —люди из другой страны.
— А инквизиторов вы назвали бы серийными убийцами?

— Да. В самом начале ведь в инквизиторы шли все желающие. Работа другая была, можно было выращивать пшеницу, но нет, шли мучить и убивать.

— Психиатр Моррисон считал, что маньяки исследуют процесс убийства, как дети— окружающий мир. Так ребенок разбивает часы, чтобы узнать, отчего они тикают. Что вы думаете по этому поводу?

— С этим можно согласиться. Некоторых преступников привлекает выслеживание жертвы, продумывание всех деталей убийства. Других интересует само убийство — только тот момент, когда человек начинает хрипеть при удушье или перестает дышать, был свет в глазах, а потом ушел куда-то. А для кого-то самое приятное, когда человек уже мертв— с телом можно делать абсолютно все, можно «играть». Он бы не убивал, но где возьмешь труп? Раскапывать могилы — нет, идти к врачам — точно нет.

Но бывает, что человеку вообще ничего из этого не интересно. По словам некоторых преступников, убивать им приказала собака соседа, инопланетяне, вилочки из кухонного шкафа. Но это уже шизофрения.

— Вам эти истории не приедаются?

— Нет, хотя я уже думаю уходить от этой темы. Это очень страшно. И смотришь на маньяков — милые ребята, а начнешь узнавать их подноготную...

Своим студентам я советую не воспринимать это как реальность, иначе становится невыносимо. Советую воспринимать как сказку: я в домике, а это фильм. Это самообман, но иначе никак.

— И в этой сказке герои живут обычной жизнью, а потом однажды маньяк встречается с жертвой. Какая-то страшная смесь закономерности и случайности. Как вы себе это все объясняете, вы ученый, но ведь есть в этом какой-то фатализм?

— Я сейчас по этой теме диссертацию пишу: насколько в нашем мире все закономерно и случайно, только с криминалистической точки зрения. С первого взгляда кажется, что все случайно, а начинаешь изучать —и понимаешь, что к преступлению привела целая цепочка событий и результат закономерен. Очень интересно анализировать маршрут жертвы и маршрут преступника. Бывает, что они уже встречались, но не обращали друг на друга внимания.

Я это объясняю каким-то фатализмом, да. Почему именно в этот день человек сорвался? Ему сделали замечание? Но ему и раньше делали замечания. Был плохой день на работе? Но и раньше были плохие дни. Грубо говоря, толкнули в метро — это случайность. Но если этот негатив накапливался, то это уже закономерность. Эта интересная тема, но она на грани теории вероятности.

— Как вы оцениваете меру наказания для маньяков — пожизненное лишение свободы и смертную казнь?

— Я считаю, что надо сажать на всю жизнь и нельзя убивать. Нужно дать ученым возможность изучить этих людей. Если бы Чикатило не казнили, я хотела бы с ним познакомиться, поговорить, как человек науки. Я читала все его дело, все 200 томов, но кажется, что можно было бы задать еще много вопросов. И это мучает. Сейчас маньяки не такие интересные, то была классика.

— На ваш взгляд, в России нужен специальный отдел, который занимался бы только серийниками?

— Есть люди, которые специализируются на этой теме. Они не объединены, но если что-то происходит, создается специальная группа.

В России своя специфика. Если мы посмотрим на другие страны, там многие серийные убийцы —высокоинтеллектуальные люди. А у нас часто так: перепил, убил впервые. Понравилось. Продолжил.
И в этих случаях убийцы оставляют миллион отпечатков пальцев, следов крови, документы даже забывают. И чтобы расследовать эти дела, не нужны специальные отделы.

На юрфаке МГУ мы создали научный дискуссионный «Серийный КримКлуб», где со студентами обсуждаем биографии маньяков, приглашаем гостей, психиатров, следователей, которые занимались громкими преступлениями, и на первую встречу студенты пришли с завышенными ожиданиями, они думали, что все маньяки — это страшные интеллектуалы, как персонаж Ганнибал: слушают классическую музыку и изощренно убивают. Но когда мы показали реальность, студенты быстро поняли, что во многих случаях ни о каком высшем образовании речи не идет, зачастую это просто алкоголики.

— В фильме Балабанова «Груз 200» показана история милиционера-маньяка. На ваш взгляд, такое могло произойти на самом деле?

— Может быть, конечно, тут может быть любой: полицейский, судья, врач. Такие истории случаются, и полицейские были маньяками. У некоторых крыша ехала, а как-то был случай, когда служитель правопорядка убивал для «галочки», для отчетности. Ночью совершал преступление, а утром сам его раскрывал.

Совершенно любой человек любой профессии может быть маньяком. Другое дело, что сотрудники правоохранительных органов лучше знают, как скрывать следы. Когда я веду лекции, то говорю: «Все то, что вы сейчас узнаете, вы можете использовать как во благо, так и во зло, это вопрос вашего воспитания и правосознания».

Я вот заметила: когда мы, например, проходим подделку документов и я начинаю рассказывать: «Есть разные виды подделки документов. Во-первых...» Скукота! Глаза потерянные. Как только произношу фразу: «Если вам надо подделать такие-то документы...», — все сразу включаются, задают вопросы вроде: «А если мне нужно подделать подпись на зачетке, этой ручкой можно будет?»

Когда возникает вопрос «как совершить», сразу становится интересно. Бороться не каждый хочет.
Конечно, это педагогическая уловка для привлечения внимания, мы никого не учим совершать преступления.

— То есть в каждом из нас сидит преступник?

— Лично я убеждена, что каждый из нас готов совершить преступление, но при определенных условиях. Например, самозащита или защита близких людей. Тут героическая нотка, но мы же все равно говорим про убийство, следовательно, эта идея уже сидит.

— Вы могли бы убить?

— Я маньяк с опытом. (Смеется.) Знаю, что я на это никогда не пойду, думать об этом периодически думаю, но все же это только научный интерес.

https://www.stena.ee/blog/alek-dzheffris-pervaya-v-istorii-%C2%ABdnk-oblava%C2%BB-i-ubijstvo-kak-vrednaya-privychka

lilac72

Цитата: Laura от 06.03.2021, 21:44Работа в милиции определённо изменила моё отношение к жизни. Дома мы не открываем окна нараспашку и не устанавливаем москитные сетки, чтобы дети не выпали, оперевшись на них. Мои дети с трёх лет знают ПДД и переходят дорогу на зелёный свет светофора по пешеходному переходу. Они ни при каких обстоятельствах не подойдут к чужим и даже к «своим», если мы об этом заранее не договорились. Сама я не кладу сумку в машине на пассажирское сиденье, не оставляю ключ в замке зажигания, когда чищу автомобиль от снега, не отвечаю на СМС-сообщения «от банка» и ещё очень много разных «не». Такие профессиональные страхи.

Ну, я тоже соблюдаю элементарные правила безопасности в быту и не только, хотя не имею отношения к работе в милиции/полиции. Видимо, дело в том, что фразу "правила ТБ написаны кровью" некоторые понимают, а некоторые - нет, хоть кол на голове теши. И ничего с этим не сделать.

lilac72

Цитата: Laura от 14.06.2021, 15:58[

— Возможно ли совершить преступление, не оставив никаких следов?

— Нельзя.

Я бы спросил по-другому - "можно ли раскрыть каждое преступление"? И если да, то почему так много нераскрытых, хотя оставленных преступниками следов - куча, как она утверждает?